Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]
— Теперь попробуем, — услышали они жутковатый рык.
Белава— Зверь раскинула лапы и потянула на себя туман. Он поддался, двинулся к ней, оплетая душным коконом. Зверь зарычал и смахнул с себя клубящуюся дымку. Потом потянулся вперед и замахал лапами, будто загребая воздух, закрутил черным смерчем, подкинул и втянул в себя, будто выпил. Некоторое время чудище стояло недвижно, но вдруг рухнуло на землю и заскулило, завыло, зарычало, перебирая лапами, оставлявшими на земле глубокие борозды.
— Что с ней? — крикнул Радмир и кинулся к корчащемуся Зверю.
— Радмир, стой! — вскрикнул ему в след Дарей. — Не подходи сейчас.
Но он не слушал. Воин упал рядом со Зверем на колени и взглянул в полные боли глаза.
— Жжет, — застонал Зверь.
— Выплюнь, выплюнь скорей, ты же так делала с мороком. — горячо заговорил Радмир. Он смотрел на оскаленную морду и видел только глаза, глаза Белавы.
— Не могу, рано, — ответил Зверь и выгнулся дугой от нового приступа боли.
— Белавка, — он чувствовал свое бессилие, и от сознания этого хотело самому завыть. — Ты только не умирай, ладно? Я тебе целый сундук красных бус куплю, а хочешь, два сундука и сережки, только не умирай.
— Гад какой, — отозвалось чудище. — Если не сдохну, то обязательно тебя сожру. Или хоть рожу расцарапую.
— Только не сейчас, а то рожу вместе с волосами снимешь, лапищи-то вон какие, — он пытался шутить, чувствуя, как паника все больше охватывает его, потому что Зверь продолжал страдать. И конца этим страданиям не было видно.
Неожиданно рыжее чудище затихло, вытянувшись на земле.
— Белава, — позвал воин. — Белавушка, отзовись…
Зверь захрипел, открыл мутные глаза и посмотрел на него.
— Прячься, прямо сейчас прячься, потому что я не сдохла, — прорычало чудище, и Радмир захохотал.
Зверь поднялся на дрожащих лапах, покачнулся и наконец выпрямился. Если бы Радмир мог видеть, то он бы разглядел черный комок, больше напоминающий комок шерсти, сплюнутый животным, который вылетел из отверстой пасти чудища. Комок распрямился, расправился и вновь стал клубящимся туманом. Только больше он не был непреодолимой преградой. Зверь махнул лапой, и глазам мужчин предстала дорога, которой ранее не было. Тут же контуры чудища размылись, будто оплавляясь Оно стало уменьшаться, сжиматься, становясь все более и более похожим на человека. Шерсть исчезала, заменяясь белым альвийским костюмом, волосы росли на глазах, свободно падая на спину. Через несколько мгновений на месте огромного Зверя стояла невысокая стройная девушка. Она повернула голову, к стоящему рядом воину, улыбнулась и рухнула, как подкошенная. Радмир еле успел ее подхватить.
— Что с ней? — спросил подоспевший учитель.
— Сознание потеряла, — ответил тот и понес ее в лагерь, откуда аппетитно тянуло готовящимся обедом.
— Я пойду с ними, — сказал Вералон и пошел следом за воином— странником. Ярополк последовал за ним.
Баэлиан кивнул и подошел к чародею.
— Она очнется, вымоталась.
— Да, ей надо отдохнуть. Пойдем посмотрим, что там.
И они двинулись по дороге, в сопровождении двух дружинников.
Глава 28
«Услышьте меня, Великие Духи! Я ничего не прошу для себя, но научите меня как сохранять силы, чтобы мог я помочь всем, кому нужна моя помощь! — взмолился Святомира.
И как только закончил он, обернулся олень Духом Земным, рыба Духом Воды, птица Духом Неба, а старик засиял ярким пламенем, став Духом Огня. Подняли они Святомира и сказали ему:
— Услышали мы мольбу твою, добрый человек. Не печалься, даем мы тебе Дар свой. Сможешь ты Силу черпать отовсюду, к чему не прикоснешься, постигать суть ее и учиться. И никогда не иссякнешь ты, потому как земля, вода, огонь и воздух будут наполнять тебя снова и снова. Сможешь ты видеть силу, читать ее и перенимать, не отняв у другого ни капли…»
Белава открыла глаза и уставилась в небо, пытаясь вспомнить, что ей снилось. Что-то о Великих Духах и Святомире. Она потерла лицо руками, пытаясь отогнать остатки сна.
— Наконец-то, — услышала она насмешливый голос. — Я думал, что ты и дальше будешь отлынивать от дела, пока мы будем спасать Семиречье.
Девушка повернула голову и обнаружила себя покоящейся на плече Радмира. Под ними степенно шел Дымка. Белава выпрямилась и почувствовала, как затекло ее тело.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Прямо, — усмехнулся воин.
— Ты чудовище, — она стукнула его кулачком по плечу и нахмурилась.
— И кто мне это говорит, — засмеялся Радмир.
— Тьфу на тебя, — отозвалась девушка и стала осматриваться.
Они подъезжали к небольшому каменному дому непривычной постройки. Девушка посмотрела на него.
— На пень с поганками похож, — сказала она.
— Точно, а я думал, что же он мне напоминает, — засмеялся воин. — Это дом Желаны. Пока ты была без сознания, Дарей с альвами нашли его. Дружина поехала следом, ну а мы с тобой за дружиной.
— А где Ярополк? — заволновалась Белава.
— Соскучилась уже? — усмехнулся Радмир.
— А может и соскучилась, — с вызовом ответила она.
— Тогда беги, вон твой тысячник. — воин перестал смеяться и остановил Дымка.
Белава вспыхнула и спрыгнула вниз. Она бросила взгляд на Радмира, тот уже не смотрел на нее.
— Белавушка, — Ярополк быстро шел к ней. — Как ты, душа моя?
— Хорошо, — ответила она и снова бросила взгляд на воина, Радмир слез с коня и шел к Дарею, показавшемуся в дверях. Девушка повернулась к тысячнику и, наконец, улыбнулась. — Я хорошо поспала, еще бы поесть.
— Пойдем, накормлю тебя. — он отвел ее в сторону и усадил на пенек.
Белава с жадностью накинулась на кашу с мясом, уже остывшие, но жутко вкусные, как показалось ей с голодухи. Ярополк забрал для нее порцию в небольшой глиняный горшочек, каким-то чудом найденный в вещах отряда. Девушка была так голодна, что даже не воспользовалась своей силой, чтобы хоть немного подогреть кашу. Мужчина сел напротив на корточки и смотрел на нее.
— Когда мы поженимся… — начал он с улыбкой, и девушка поперхнулась, разом потеряв аппетит. Хорошо, что каша уже почти закончилась, потому что после этих слов она не смогла проглотить ни ложки.
— Ярушко, ты же обещал не торопить, — с укором сказала она и вернула ему глиняный горшочек.
— Прости, — он виновато улыбнулся. — Я только хотел сказать, что когда…
— Ярополк, — воскликнула она и вскочила с пня. — До окончания нашего похода я не хочу слышать ничего похожего на слово— свадьба.
